Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая - Нелли Шульман

— Хорошо, — кивнула Марта и одними губами добавила: "Спасибо тебе".

В его голубых глазах заиграли золотистые искорки: "Ты же знаешь…., - он не закончил. Марта, легко прикоснувшись к его большой, с заметными следами от ожогов, сильной руке, согласилась: "Знаю".

Тео упала на руки прислужнице, театр взорвался в овации, на сцену полетели цветы. Марта услышала крики с галерки: "Божественная! Великая мадемуазель Бенджаман!"

— Браво! — крикнула женщина. Она увидела, как Тео, раскланиваясь, — смотрит на их ложу. Актриса нагнула отягощенную париком, изящную голову: "Сегодняшний спектакль я посвящаю своей семье, потому что без нее — я не могла бы ни играть, ни жить, господа".

Марта вынула из руки Дэниела платок. Потянувшись, она вытерла слезы с его лица.

— Совершенно не о чем беспокоиться, — устало сказала Тео, протягивая одному из охранников записку. "Это рука месье Корнеля, вы ее знаете не хуже меня. Поезжайте на набережную Августинок и ждите меня там".

Франсуа шмыгнул носом и мрачно приказал: "Робер, отправишься с мадемуазель Бенджаман, и смотри там в оба".

Тео внезапно усмехнулась: "Франсуа, а почему вы все время распоряжаетесь тем, что Робер должен делать? Вы же близнецы".

— Он меня на четверть часа младше, — угрюмо ответил мужчина, — так что я в своем праве, мадемуазель Тео. Идите, — он выглянул в коридор. Поморщившись, Франсуа крикнул охраннику, что сидел у служебного входа: "Пьер, сколько там народу?"

— Половина Парижа, — сочно ответил тот. "Но карета прямо напротив, вам три шага пройти надо, и все".

Тео перекрестилась. Робер, взял ее под руку: "Ничего, мадам, не в первый раз. Но вы сегодня играли, — мужчина повертел коротко остриженной головой, — ух! Даже мурашки по коже забегали".

Дверь распахнулась. Тео пробежала по расстеленной дорожке к открытой дверце кареты. Обернувшись, она помахала рукой: "Спасибо, Париж!"

Публика удовлетворенно зашумела, вслед карете стали бросать цветы. Тео, удобно устроившись на бархатном сиденье, счастливо сказала Роберу: "Ну вот, десять минут — и мы дома".

— Я бы не стал, — раздался знакомый, спокойный голос из темноты, — делать такие поспешные выводы, сестричка.

— Что за черт! — выругался Робер. Загремел выстрел, в карете запахло порохом. Тео отчаянно закричала и бросилась к дверце. Мэтью железной рукой перехватил ее. Ударив раненого охранника по затылку пистолетом, он прижал к лицу сестры влажную тряпку.

Тео обмякла в его руках. Мэтью, осторожно усадив ее на пол — поднял сиденье. Рыжеволосая, связанная девочка, казалось, спала.

— Ах, месье Корнель, — грустно сказал Мэтью, укладывая потерявшего сознание охранника рядом, — подделать ваш почерк, было проще простого — приглашаете девочку в Арсенал. А уж застрелить нанятого вами кучера — тем более. На козлах один из слуг маркиза, а мы едем, — Мэтью усмехнулся, — в одно забавное место. Так что нечего было, дорогая, — обратился он к девочке, — радоваться и прыгать. Впрочем, маркиз с удовольствием покажет тебе более интересные вещи. Тебе понравится.

Он устроил Тео на скамье. Присев рядом, коснувшись губами смуглой щеки, Мэтью пообещал: "И тебе тоже, сестричка".

Двое мужчин медленно прогуливались по пустынному, ухоженному двору Венсенского замка. Де Сад оглянулся на охранника, что следовал поодаль: "Благодарю вас, месье Волков, за ваш милый подарок. Я вам очень обязан. А что с тем человеком, которого вы ранили?"

— Я его сбросил в Сену, — Мэтью посмотрел в сторону ворот: "Сейчас, ваше превосходительство. Никого вокруг нет, засов я подпилил, лошади ждут".

Зазвонил колокол. Поль лениво крикнул: "Ваше время вышло!"

Мэтью усмехнулся. Обернувшись, мгновенно выхватив, маленький, изящной работы пистолет он выстрелил в охранника. Поль схватился за пробитое пулей горло, и, не успев даже вскрикнуть — повалился вперед.

Де Сад уже бежал к воротам. Мэтью прислушался, и кинулся вслед за ним. Двое мужчин навалились на деревянные створки, и они, заскрипев, поддались. "Свобода, — подумал де Сад, вдыхая теплый, южный ветер. Со стен замка раздались крики, Мэтью услышал выстрелы, но лошади уже рванулись с места, раскидывая во все стороны рыжие, осенние листья.

Только оказавшись на лесной тропинке Мэтью, отдышался и, остановил своего жеребца: "Это тут, недалеко. Дом очень уединенный, охотничий павильон. Он заброшен, конечно, но ведь нам с вами там недолго оставаться. Они в подвале".

— Не убегут? — де Сад спешился и, наклонившись над ручьем, выпил сладкой, ломящей зубы, чистой воды. Он посмотрел на легкий румянец, что играл на щеках Мэтью: "Я смотрю, вам можно доверять, месье Волков. Дайте-ка мне пистолет".

Мэтью покорно протянул маркизу оружие. Тот, повертев его в руках, внезапно сбросил с головы Мэтью парик. "Так лучше, — сказал де Сад, притягивая мужчину к себе. "Так мне больше нравится. А что нравится тебе? Ты, конечно, никакой не русский, у тебя язык без акцента".

Мэтью почувствовал на себе тяжелый, холодный взгляд и, сглотнул: "Я из колоний…, У меня были рабы, негры…, И у моего отца — тоже. Однажды, я был еще ребенком, я случайно увидел отца в постели…, с мужчиной, с рабом. Тот негр, он кричал от боли. Я все ждал, когда отец сделает, со мной такое…Я не знаю, — он внезапно смутился, — зачем я это говорю…"

— Все они одинаковы, — подумал де Сад, подняв его за подбородок рукояткой пистолета. "Смотри мне в глаза и скажи, чего ты хочешь, — приказал он Мэтью.

Тот облизал губы и стал говорить. "Все они одинаковы, — повторил маркиз, расстегиваясь. Он ударил Мэтью по лицу и приказал: "На колени!". "И Пьетро тоже, — вспомнил маркиз, — в первый раз кричал, плакал, умолял: "Не надо, отец Фрателли, не надо, я прошу вас! Мне же больно!" А потом руки мне целовал".

Мужчина внизу поперхнулся, закашлялся, и маркиз велел: "До конца. Покажи мне, как ты меня любишь. Веселье только начинается, милый мой". Ореховые, красивые глаза взглянули на него и маркиз чуть не рассмеялся: "Да он здесь готов раздеться, но не надо рисковать. Сейчас доберемся до этого домика, и я с ним как следует, развлекусь".

Потом он грубо толкнул Мэтью: "Ну, что застыл! Глотай и показывай дорогу".

Тео застонала и попыталась повернуться. "Связана, — подумала она. "Это Мэтью, без сомнения, я слышала его голос. Бедный Робер, что с ним случилось?"

Она подняла отяжелевшие веки, — голова болела, — и вгляделась во тьму вокруг. Пахло гнилыми овощами, сыростью. Тео неуверенно позвала: "Есть тут кто-то?"

— Тетя Тео…, - раздался ослабевший от слез, детский голосок. "Тетя Тео, это вы? Это я, Констанца. Тетя Тео, этот плохой человек — тоже вас похитил?".